Развеянные чары

Быть культурным человеком в Китае не так-то и просто, как вам кажется: попробуйте прочитать хотя бы четыре классических романа (а это более 6 тысяч страниц), не говоря уже о бесчисленных произведениях писателей и поэтов рангом пониже. Авторство «Развеянных чар» (дословный перевод названия: «Повествование об усмирении нечисти») раньше приписывали Ло Гуаньчжуну, знаменитому автору того самого легендарного и бессмертного «Троецарствия», творившему в XIV веке. Считалось, что он написал 6 романов, то есть как раз более 6 тысяч страниц. Каков размах! Сейчас же авторство под вопросом, достоверно известно только то, что редактором и создателем окончательной версии романа является Фэн Мэнлун. Помимо литературной традиции, растянутой на столетия (XIV-XVII века), и загадки авторства, в тексте нашли отражения народные сказания, легенды, отголоски китайского фольклора, философские притчи, религиозные вероучения, ну, само собой, что «Чары» - это самый «достоверный» источник информации о жизни, повадках и взаимоотношениях с людьми лис-оборотней («Рассказы о необычайном» Пу Сун-лина, иногда претендующие на это место, по сравнению с «Чарами» более похожи на сборник кратких советов и лайфхаков).«Развеянные чары» - отличный образец классического китайского романа, в котором сюжет охватывает несколько десятков лет, множество разнообразных событий, невероятных приключений и героев (но, конечно, не в таком количестве как в том же «Троецарствии» или «Речных заводях»). Повествование часто раздваивается, а потому уже к середине представляет собой мощное разветвлённое дерево - каждый герой живёт своей жизнью, а мы следим за всеми. Ощущения хаоса и мозаичности при этом нет - разные сюжетные линии очень ловко сплетены в одну сеть. Все сорок глав от начала до конца - эдакое замысловатое восточное Волшебство. Вайб чистейшего азиатского таинства тут сохраняется с первой и до последней страницы. Да, это очень специфическая проза, это фольклор - колоритный и своеобразный, но какой же затягивающий, мммм... Едва уловимо чувствуется, как устный народный сказ, гармонично переливается в повествовательную прозу. Сложная, порой даже переусложненная, но очень красивая формулировка мысли, глубокий философский подтекст, ярчайшие оттенки языка и поэтичность, гармония и удивительная образность, Выдумка, искусно выдаваемая за правду, и вместе с тем, сохраняющая свое право быть Легендой, высокая нравственность, показывающая ЧТО и КАК должно БЫТЬ (но никоим образом вам этого не навязывающего. Выбор всегда за читателем) - все это ( и не только) нашло свое отражение на страницах данной книги. Помимо этого, Развеянные чары уникальны и своей авторской подачей (уж чьей именно так и останется за кадром). За весь процесс чтение вы не встретите даже намека на отношение автора к своим героям, событиям и/или обстоятельствам. Восприятие строится исключительно самостоятельно, когда уверенно сказать "ты хороший, ты плохой" просто не получается, даже на субъективном уровне. Тут нет разделения на банальное черное и белое, на плохих парней и хороших ребят, на «наших» и «не-наших». Тут линия фронта проходит внутри вас самих и вам решать к чьи баррикадам примкнуть в изложенном конфликте. И это затянет вас ещё больше, если вы действительно проникнитесь этим произведением.

Человеку далекому от всей этой «китайской тарабарщины» с кучей непонятных имён, городов, временных периодов, древнекитайских богов, бесконечных монахов, императоров, полководцев, круговерти реинкарнаций, безудержного колдовства и вездесущих лис с обезьянами, желательно воздержаться от попытки чтения данной книги. Если есть желание ознакомиться с чем-то подобным, но не так, чтобы голова от сносок закипала уже ко второй главе, то лучше начать с «Рассказов о необычайном» Пу Сун-лина. Там куда всё более лайтовенько, и если, что называется, вкатит, то можно и за «Чары» приниматься. Ещё не повредит знакомство с книгой Тао Тао Лю «Китайские мифы. От царя обезьян и Нефритового императора до небесных драконов и духов стихий», которая значительно облегчит знакомство с любой мистико-фэнтезийной китайской литературой. А если данный азиатский сеттинг не ваш от слова «совсем», то и утруждать себя ничем не стоит. Тут всё-таки своя специфика и весьма своеобразный колорит, который не каждому подходит.

Итак, дух белой обезьяны Юань-гун похищает из небесной шкатулки «Книгу исполнения желаний», где говориться о 108 способах даосских превращений (36 – великих и 72 – малых) и переносит содержимое книги на стены своей земной пещеры. С этого момента начинается повествование о том, как тайные знания проникли в мир людей и как лисы-оборотни воспользовались ими для исполнения своих желаний и воплощения собственных фантазий в реальность. Костяк сюжета «Развеянных Чар» - это приключения трёх лис-оборотней (Святой тётушки и её детей - беспутного сына Ху Хромого и более талантливой дочери Ху Мэйэр). Святая тётушка овладевает магическим искусством и собирает вокруг себя таких же знающих соратников - в основном монахов даосов и буддистов. Кого-то тётушка обучает лично, кто-то приходит с багажом знаний. Вся эта компания путешествует по огромному Китаю, иногда вместе, иногда порознь, ввязывается в разные истории, одним помогает, других карает, творит чудеса (вызывает дожди, оживляет статуи), живёт довольно событийно и, на первый взгляд, как будто безобидно. Только в 18 главе издаётся высочайший указ, предписывающий выявлять случаи колдовства и доносить о них властям, после чего (с учётом глубокого уважения китайцев к государственным институтам и лично императору) становится очевидно, что оборотни и вся их весёлая компания скорее всего натворят дел, а потом отгребут неприятностей. Так оно, в принципе, и получается. Невинные колдовские трюки становятся всё более опасными, лисы и их компания начинают играть с огнём и вот тут-то и проявляется их истинная сумеречная природа: помимо обольстительности, ловкости и ума включаются коварство и распутство. Интересно, что братец-лис любит женщин с пониженной, так сказать, социальной ответственностью и выпивку (желательно, чтобы за чужой счёт) с самого начала, а вот его сестрица сначала производит очень приятное впечатление. Даже жаль было наблюдать за её эволюцией в обратную сторону вниз по нисходящей. Моральная составляющая в китайском романе всегда имела и имеет особое значение, но эта мораль не нравоучительна и не всесильна. Моральные дилеммы часто нивелируется фатализмом и предопределённостью - семейка лис-оборотней начинает своё дельце, потому что так предрешено, полководец одерживает победу, потому что это вписано в небесную книгу. Но одно другому не мешает, более того, цепочка перевоплощений призвана доказать, что за всё совершённое в прошлой жизни придётся расплатиться в нынешней. Поэтому автор время от времени открыто проговаривает, как должен жить благочестивый человек:
«Поистине, развратники и сластолюбцы редко доживают до тридцати…» или «Чти повелителя, если он праведен, разбей лжеправителя в прах!». В достаточно легкой манере (до определенного момента) произведение поднимает вопросы, столь трепещущие для философских школ Дальнего Востока, как дуалистическая сущность вселенной и всего нашего мирского бытия (зыбкость происходящего в нашем мире и двойственная природа всего, всех и вся отлично передана через образы лис-оборотней) и двойственность самой человеческой натуры. Да и реален ли вообще этот мир или это всего лишь чей-то сон? А может быть наша реальность просто искусно сплетенная иллюзия (уже само название неиллюзорно так намекает)? Книга насквозь пронизана даоским учением, китайским буддизмом (Махаяна, или учение о Большой колеснице) главные постулаты которого – это неумолимое влияние прошлого на настоящее и теория перерождения, ну, и философскими воззрениями Чжуан Цзы, чья притча про сон бабочки («…И я не знал, то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он — бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она — Чжуан Чжоу.») неоднократно обыгрывается на протяжении всего повествования самыми разными способами. Тут совсем не лишнее вспомнить и про Ямамото Цунэтомо, который следовал данной мысли в своём «Хагакурэ» («Правильно поступает тот, кто относится к миру, словно к сновидению. Когда тебе снится кошмар, ты просыпаешься и говоришь себе, что это был всего лишь сон. Говорят, что наш мир ничем не отличается от такого сна.») и древнеиндийские Упанишады, да и сами истоки индуизма (“Мы как паук,” сказал царь. “Мы плетём нашу жизнь, а потом идём по ней дальше. Мы - словно спящий, который видит сны и живет внутри сна.”). К слову, огромное внимание в «Развеянных чарах» уделено карме и кармическому воздаянию. Абсолютно все персонажи книги (и условно положительные, и условно отрицательные) по итогу получают то, на что, как говорится, наработали (и если даже не в этой жизни, так в следующей обязательно). Это одна из основных идей всей книги наравне с дуализмом мироздания и всего сущего, а также диалектикой Дао. Жизнь и Смерть, Война и Мир, Благородство и Подлость, Честность и Ложь, Любовь и Ненависть - всё это лишь две стороны одной монеты. И эта монета зовётся кармой. Во многом это всё перекликается с классическим «Сном в Красном Тереме», но если там имеет место быть драматическое повествование лишь с небольшими вкраплениями юмора и сверхъестественного, то тут у нас полноценный разухабистый фэнтезийный шабаш полный всевозможных духов, демонов, злопамятных колдунов, весьма-таки темпераментных ведьм, вечно соперничающих друг с другом заклинателей, яшмовых владык, запойных монахов, даосских ренегатов-чернокнижников, оборотней (не лисы), которые то скамейкой, то тигром обернутся, похотливых фокусников-шарлатанов, честных, умных, отважных, но часто опальных, генералов, хитрых и изворотливых казнокрадов приближенных к самому Императору, любвеобильных придворных дам, праздношатающихся мастеров боевых искусств, которые ударом пятки способны гору расколоть (иди гуляй, Чак Норрис), зловредных чинуш и бюрократов из Небесной Канцелярии и, конечно же, лис. Лисы тут наше всё. А ещё роман полон иронии (очень часто уходящей в откровенно-едкую социальную сатиру на китайское общество XIV и XVII веков) и кичливой сюрреалистичности всего происходящего вокруг (ну, и как тут не задуматься про то, что уж не приснилось ли всё это почтенному Ло Гуаньчжуну или редактировавшему его Фэн Мэнлуну 🤔). Такое под силу разрулить только бесподобному и великолепному Сунь Укуну, но наш «Великий Мудрец, Равный Небу» остался в «Путешествии на Запад». Хотя что там, что здесь, всё-равно всё началось с обезьяны, которая заскучала на небесах и устроила дикий переполох в Небесных Чертогах и всей Поднебесной (но дорогой братец Юань-гун, конечно, ни в какое сравнение не идёт с неподражаемым Укуном. Ни умом, ни харизмой, скажем прямо, он не вышел). Ну и, как говорится, что с обезьяны началось, то обезьяной и закончится. Лишь под конец становится очевидно, что сквозной сюжет построен в виде изящной параболы: начавшись с Небесной книги, события возвращаются к ней же. На возможные вопросы аккуратно дан ответ, концы подобраны. Пророчества исполняются самым неожиданным образом. Напряжение умело нагнетается. Власть колдовства нарастает постепенно, забавная сказка про весёлых лисьих безобразников мрачнеет на глазах и превращается в кровавый конфликт, а безобидные проделки перерастают в настоящую гражданскую войну. Обаятельные хитрованы с лисьими мордочками оборачиваются чем-то пугающе зловещим. За ними — хаос, бесовские силы, даже сам демон Мара. Но Карма есть Карма. От её беспощадного бумеранга никуда не денешься и не спрячешься. Она всё расставит по своим местам… «Пускай живёшь ты дворником, родишься вновь — прорабом, А после из прораба до министра дорастёшь, Но если туп, как дерево, — родишься баобабом, И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь.» В. Высоцкий.