Золото волос
Уверена, явись я к подножию черной башни впервые, тоже не устояла бы перед призрачной хрупкостью тонкой девичьей фигурки, что тенью промелькнула в вышине и растворилась, вырвав лишние удары сердца из моей груди. И только золото волос, змеей скользнувших по балконным перилам, убедило бы меня, что ты не сон.
Безмолвие
Самое страшное в лишних — безмолвие. Они не рычат, как звери, не воют угрожающе и даже наступают так тихо, будто и не касаются земли. Разве что суставы потрескивают — щелк-щелк-щелк.
Женщина
Это женщина в длинном струящемся одеянии, и мне требуется несколько мгновений, чтобы понять, что она отнюдь не поднимала лица к небу. Лица у нее вовсе нет. Нет головы. По крайней мере на плечах.
Невольный обман
Раз уж приняли за парня, то и не стоит доказывать обратного, хотя обмануть кого-либо я не стремилась. Просто нет во мне девичьей мягкости, давно нет, а волосы так и вовсе с самого детства ниже плеч не отрастают — твоя месть за неосторожно брошенное слово.
Бессмертие
Ты как-то сказала: «Мертвое бессмертно». Похоже, именно в мир бессмертия мы и угодили. В мир, где на полусгнивших кувшинках вместо лягушек квакают их обглоданные скелеты.
Принц и кролик
— Я как-то поймал кролика, но не смог его убить и съесть, — продолжает Принц. — Он меня будто бы слушал и даже хрустел в ответ. Как потом оказалось, хрустел запасами моих овощей, пока не сожрал их все, после чего дал деру. Такого предательства наша зарождающаяся дружба не выдержала.
%text%